In the poetry of N. Gumiliov lexical-semantic field, thematic group "Celestial Sphere'' can be extracted.  No matter which poem we take into account from N. Gumiliov's works, there is always usage of celestial sphere.

It is noteworthy that the theme of "Celestial Sphere'' is rather important for N. Gumiliov and his poetry: Out of 448 verses there are words of celestial semantics in 359 of them; In 91 verses they  are given in an indirect way; and in only 18 verses there is no sign of celestial sphere [Gumiliov, 1990].

The poetry of N. Gumiliov is outstanding because the main characteristic feature of his poetic vocabulary is denoting the words of celestial sphere, such as: sky, the sun, the moon, stars, clouds, dawn, sunrise, sunset, sun rays (небо, солнце, луна, месяц, звезды, тучи, облака, заря, рассвет, восход, закат, лучи) etc; where the celestial body is not directly addressed, it is conveyed through metaphor and paraphrase: эфир, твердь  (sky), алая завеса (the sun),  небесные огни (stars).

In addition to the above-mentioned, Gumiliov's poetry is characterized by the words that are related to the second meaning of the word Sky such as: Heaven, Paradise, God, Christ, Virgin Mary, Angels, Seraphim and others.

Signs depicting the celestial sphere are studied by means of component analysis: the segregation of  intriguing, as well as definitional components can mainly be carried out through the help of specific operations, which are based on the definitions of explanatory dictionaries, where "meaning is the separate category of explanatory dictionary, component - individual word in this category" [Караулов, 1976: 183].

For example, in the word Star, which is defined as "celestial body that has its own light; due to its far distance its is seen as a luminary point on the sky; (in everyday usage stars are called planets) (Georgian.... 1950-1964), we can see several components: "celestial body", "far distance'', "luminary point".

Apart from the definitions of the dictionary, in the secracation of the components, articulate notions of celestial sphere plays an important role. For example Stars shine, gleam, and disappear (мерцают, блестят, бледнеют, меркнут, гаснут). Stars can be of different type: far, new, large, small, bright, night, morning, etc.

These imaginations are included in the semantic structure of the word "Stars", are coded in it, so this nomination is extensive.

In the poetic works of N. Gumiliov the multilateralism of the Star can be seen in the retort: синяя звезда, алая звезда, золотая звезда, розовая звезда, бродячая звезда, бесстрастно блещущая звезда, гордая звезда, далекие звезды, древние звезды, новые звезды, обетная звезда, ослепительные звезды, путеводная звезда, слепящая звезда, холодные звезды, блещут недоступные, чужие звезды, звезды предрассветные мерцали.

During methaphorization the word "Stars" transforms and in accordance of other words gains a different meaning (For example, Как звезды, праздничны глаза).

The contemporary neitrophysiological and psychological researches suggest that any perception of a word automatically causes it to be placed in a certain category. So the word star can be understood as a component of the category of celestial sphere.

As a direct, also as a figurative sense our perception of lexical meaning of the object, includes not all the constituents, but only the minimum number of basic values​​, which is sufficient for understanding the word correctly.

For example, in the saying "Golden star'' (золотая звезда) we can see the semas of colour and brightness:

 „ Так давно я ищу тебя,

И ко мне ты стремишься тоже,

Золотая звезда, любя,

 Из лучей нам постелет ложе".

(«Песня дриады»)

The semas of form and brightness can be seen in the phrases "Star-like palace" (Дворец, похожий на звезду - „Мик") and "Star-like Beatle" (Жуков, похожих на звезду - „Приглашение в путешествие" ), and in the phrases "Stars as large peas" (Звезды, как крупный горох - „Абиссиния") semas of size and form are noteworthy.

While using the new meanings of the word its content is altered: new information is being created, new contextual semas arise or the potential semas become actual. 

Let us compare semas that are actualized: the one that inspires (Звезда моих побед - „Молюсь звезде моих побед"); place, form, colour (Звезду долин, лилею голубую... - „Я - конквистадор..."); hotness, brightness, form (Его сожгут мечи ... огромных звезд - „Стансы"); Beauty, Bravery (У нее (Земли) есть две лучших звезды - Это смелые очи твои - „О тебе"); Brightness, Loneliness (Небо черное, где блещут / Недоступные, чужие звезды - „Звездный ужас").

From the semantic and syntactic position of the word contextual or potential semas are being realized. Contextual semas come true when "Star" comes out in the role of independent nomination in the agreement with significant words: синяя звезда, слепящая звезда, чужая звезда.

Potential semas come true during the case of genetic construction, when "Star" holds a semantically independent, but syntactically leading position: Звезда моих побед, /Звезду долин, лилею голубую.

When losing its diverse meaning potential semas are being realized, but if the word does not lose its diverse meaning contextual semas come true, which become actual only through context. Contextual as well as potential semas are the emotional-modal components of the word.

In the poetical works of N. Gumiliov in the semantic structure of the word "Star" additional characteristics can be noticed: the ability of sharing human feelings - Fear   (Звезды жались в ужасе к луне - „Слово"); Pride (Если звезды, ясны и горды, Отвернутся от нашей земли... - „О тебе"); The ability of spreading odour (И пахнет звездами и морем Твой плащ широкий, Женевьева... - „Средневековье"); Having Temperature (Холодные звезды тревожного марта - „Крест"), etc.  

The poetical words of celestial semantics and their environment create a special informative sphere. The words obtain new meanings, which does not match the sum of words isolated from the artistic context.

The quality of semantic diversity of a word, choosing different features and combinations is exceptional in various contexts for the poetical texts of N. Gumiliov. For example, the defining characteristics of the semantic diversity of the word "Star" is conditioned by the concrete meaning, by context.

So happens in the verse „Я вырван был из жизни тесной...", where the differential characteristics of the word "Star" varies in the context of the couplets of the verse: „И умер я... и видел пламя, невиданное никогда, / Пред ослепленными глазами Светилась синяя звезда."

In the semantic structure of the word "Star" the semas of "celestial body", "the ability of shining", "Blue light" come true.  

In the couplets below the human condition is set out who returned back to life. Therefore these phrases are mentioned  „мир земной": „И вдруг из глуби осиянной / Возник обратно мир земной, / Ты птицей раненой нежданно/ Затрепетала предо мной",  and in the last couplet of the verse we read: „Ты повторяла: „Я страдаю", / Но что же делать мне, когда / Я наконец так сладко знаю, / Что ты лишь синяя звезда". The semantic structure of the word "Star" provides emotional-modal semas for "Distance" and "Inaccessibility".

According to this verse we can talk about the most profound essence of the word "Star" which reflects the poet's turbulent love for a woman. This emotion is as inaccessible as a star. The verse is dedicated to Lena Diubusche, who married an American and went to live in America: „Вот девушка с газельими глазами / Выходит замуж за американца, / Зачем Колумб Америку открыл?"

N. Gumiliov was the only poet to depict celestial sphere in his works. The Sky, The Sun, The Moon, The Stars - are the words that are rooted in Poetry. We come across them in the works of nearly every poet and this is why it is noteworthy to find out the significant changes that the poet uses in the traditional poetical lexis [Щерба, 1960: 167].

Andrei Bell while comparing the nature of Pushkin, Tutchev, and Baratinsky notes that:  „У Пушкина - Луна - царица ночи, у Тютчева в картине мира лишь месяц - он Бог и гений, пушкинская луна эфемерна, она невидимка, туманна и бледна, у Тютчева же месяц - магический, светозарный» [Белый, 1983: 65].

So in the imagination comes „два индивидуальных светила: успокоенно блистающий гений-месяц; и бегающая по небу луна... У Баратынского в картине мира нет четкого образа этого светила: луна и месяц ходят по небу разве что „ясные" [Белый, 1983: 68].

The Moon of N. Gumiliov Луна -  хищная, умирающая, опечаленная, грешная сирена, багровеет, как сметельная рана. Месяц - строгий, черный, как черный ад.

We see the different perception of the world: every poet understands the environment on her/his own and gives the reader her/his interpretation. The words that the poet uses for this aim show her/his associations. The creative associations are diverse and various. They are based on emotional-unconscious basis.

In the poetical text the semantic and esthetic transformation of the word occurs, the lexical units change and are combined in a united esthetic meaning. All this happens through the acquisition of additional elements.

These additional elements make the The Sky, The Sun, The Moon, The Stars of N. Gumiliov different from The Sky, The Sun, The Moon, The Stars of other poets. The characteristic features of the poetical category of "celestial" can give information on what they represent; First of all, the experiences and emotions depicted in the poetical works.

The poetic manner of N. Gumiliov is characterized by the generalization of the semantic capacity of the words connected with celestial sphere, because these words are the carriers of both conotational load (they are holders of positive and at the same time negative charge). For example in the nomination of nomination of the Sun emotional effect can be detected: the positive charge of the Sun can be seen in the verses: „На далекой звезде Венере" (На далекой звезде Венере / Солнце пламеней и золотистей...); „Девочка" (Ты хотела быть Солнца светлей, / Чтобы люди тебя называли / Счастьем, лучшей надеждой своей); „Вечное" (Я душу обрету иную, / Все, что дразнило, уловя, / Благословлю я золотую / Дорогу к Солнцу от червя); „Основатели" (Ромул и Рем взошли на гору./  Холм перед ними был дик и наг. / Ромул сказал: „Здесь будет город". / „Город, как Солнце", - ответил Рем); „Пещера сна" (И, взойдя на плиты алтаря, / Мы заглянем в узкое оконце, / Чтобы встретить песнею царя, / Золотисто-огненное Солнце); „Осенняя песня" (И Солнце пышное вдали / Мечтало снами изобилья / И целовало лик Земли / В стоме сладкого бессилья); „Баллада" (И я верил, что Солнце зажглось для меня, / Просияв, как рубин, на кольце золотом)...

Sometimes in the works of Gumiliov in the conotational loaded word a transition happens from positive to negative register. For example, in the stanza „И Солнце, золотистый плод, / В прозрачном воздухе плывет, / Как ангел с песней воскресенья", Sun is loaded positively. But in the verse these words about the Sun are told by the murderer, who does not regret the murder of "The Bride and The Fiancée". In this case the rays of Sun are compared to blood. So the Sun is loaded with double connotation: „С могильной бледностью лица / И с пересохшими губами. / В хитоне белом, дорогом, / Как бы упившийся вином, / Он шел неверными шагами./ И он кричал: Смотрите все, /  Как блещут искры на росе, / Как дышат томные растенья, / И Солнце, золотистый плод, / В прозрачном воздухе плывет, / Как ангел с песней воскресеньяю / Как звезды, праздничны глаза.  / Как травы, вьются волоса, / И нет в душе печалям места / За то, что я убил тебя, / Склоняясь, плача и любя, / Моя царица и невестаю/ И все сильнее падал дождь,/  И все чернели кущи рощ, / И я промолвил строго-внятно:/  „Убийца, вспомни Божий страх, / Смотри на дорогих шелках / Как кровь, алеющие пятна" („Неслышный, мелкий падал дождь").

In the verse „Открытие Америки", in the beginning the Sun is positively charged: „Светит Солнце, яркое, как в детстве, / С колоколен раздается звон,/  Провозвестник радости, не бедствий..."  then transforms and becomes negatively loaded: Все прошло, как сон! / А в настоящем - Смутное предчувствие беды, / Вместо славы - тяжкие труды / И под вечер - призраком горящим, / Злобно ждущим и жестоко мстящим - Солнце в бездне огненной воды.

The saying „Солнцем день человеческий выпит" („Египет") is the poetical designation of the end of the day; the word is "exhausted" (выпит) and attracts semas of cruelty and mercilessness. Tropical Sun is being meant that kills everything alive.

In several cases both charges - positive and negative - are united in one word and becomes diverse: „Солнце духа благостно и грозно/Разлилось по нашим небесам" („Солнце духа").

The essence of each significant word in the text of the poem to the end becomes completely understandable. For example, in the verse „Молитва", we can see the negative connotation of the word Sun: „Солнце свирепое, Солнце грозящее, / Бога, в пространствах идущего, / Лицо сумасшедшее./  Солнце, сожги настоящее / Во имя грядущего, / Но помилуй прошедшее!"   The negativeness of the sun is caused by the fact that in the semantic structure of the word, apart from the characteristic semas of the word (celestial body, ability of shining, ability of warm) includes the features of anger. These are exposed by the words (свирепое, грозящее, сожги), or to say it in other words in the word "Sun" we have the codified sayings: The Sun shines, The Sun heats, The Sun burns.

The semantic feature of "burn" attracts the emotional-modal component of "Anger"     

греть   - жечь - свирепое  (= плохо)

heat - burn - angry (= bad)

At the same time in the poetical lexis of Gumiliov the features of "burn" can be loaded positively, for example in the verse „Абиссиния", tropical "Sun" is characterized positively: „Колдовская страна! /Ты на дне котловины, / Задыхаешься, льется огонь с высоты. /  Над тобою разносится крик ястребиный, / Но в сияньи заметишь ли ястреба ты? (...) / Выше только утесы, нагие стремнины, / Где кочуют ветра да ликуют орлы, / Человек не взбирался туда, и вершины / Под тропическим солнцем от снега белы. / И повсюду, вверху и внизу, караваны / Видят солнце и пьют неоглядный простор, /  Уходя в до сих пор неизвестные страны / За слоновою костью и золотом гор. (...) / Есть музей этнографии в городе этом / Над широкой, как / Нил, многоводной Невой, / В час, когда я устану быть только поэтом, ничего не найду я желанней его.(...) / Я хожу туда трогать дикарские вещи, / Что когда-то я сам издалека привез, / Чуять запах их странный, родной и зловещий, / Запах ладана, шерсти звериной и роз. / И я вижу, как знойное Солнце пылает, / Леопард, изогнувшись, ползет на врага, / И как в хижине дымной меня поджидает/  Для веселой охоты мой старый слуга".

The words of "celestial" semantics have positive or negative connotations, which are followed by the real features of the word. For example, the negativity of Sun is depicted in its burning nature, the Moon, in his ability to torment people, the stars in its inaccessibility.

The conotational comparison of the celestial sphere words in N. Gumiliov's poetry showed that the highest quality of negative connotation has the word "Moon", and positive - the word "Star".

In the poetry of N. Gumiliov the celestial words not only oppose based on the elemental semantic opposition, but in unity create the category of "celestial". Some parallels between different tasks can be seen; Contrasts gain different meaning in the cosmic-space continuum (Sky-Earth). This creates binary opposition, such as Good-Evil, Paradise-Hell, etc.

The Earth alienated from God is a station of evil and fear, which the poet compares to murderer and thief: „Земля - как уличенный тать, / Преступно-тайных похорон / На ней зловещая печать".

The Earth is jagged by caves and nether worlds, where Lucifer lives („Пещера сна"). These latter is the base of fear and cruelty.

The heroes of N. Gumiliov - the Star-seeking conquistador, the ruler of the World - Adam in the name of Love and Kindness fights Evil. This battle has a large-scale character and includes the whole world, where good fights evil and this is depicted by the words of celestial sphere.